Архитектор
Буду краток...
Теорема
Требуется доказать, что ежики - это матросы, а матросы - наоборот, ежики. То есть, что эти два понятия идентичны.
При объяснении многих нетривиальных (и тем более тривиальных) фактов в качестве последнего аргумента используется утверждение, что "это и ежу понятно". Поскольку вышеназванные факты могут касаться совершенно любых областей научной, социальной, культурной и прочих видов деятельности человека и животных, а также аспектов устройства окружающего мира, то данное утверждение можно с легкостью аппроксимировать на всю сферу деяний и мышления человека и, конечно же, ежика.
Таким образом, мы получаем утверждение: "Ежику понятно все".
Далее.
Если "ежику понятно все", то, следовательно, у него не возникает вопросов.
Широко известна категория людей, у которых нет вопросов - это матросы.
Следовательно, ежики - это матросы.
Также верно и обратное утверждение, что матросы - это ежики: у матросов нет вопросов, следовательно, им все понятно, следовательно, они - ежики!
Теорема доказана!
Архитектор
Буду краток...
Angler
тут есть одна неувязачка, настоящими матросами могут быть только ежики, т к псевдо матросы из людей населяющих заемлю задают таки вопросы. Следовательно настоящие матросы населяют наши леса поля, в общем сушу, а значит настоящий матрос в море выходить не может и не должен, что снова подтверждает факт незаконного присвоения звания псевдо матросами.........
Архитектор
Буду краток...
Архитектор
Буду краток...
Еж
Но, но! Меня запрягать - дело безперспективное.
Еж
Ежик и Звездочка.
В одном лесу жил Ежик. Ты знаешь, какие обычно бывают ежики – деловитые и солидные, часто они любят шуршать по ночам иголками в траве. А этот Ежик любил по ночам мечтать. Иногда он делал это не один – у Ежика была знакомая Звезда. Это хорошо, когда у тебя есть с кем разделить свои мечты. К сожалению, они не могли часто видеться: иногда им препятствовали тучи, а иногда Земля поворачивалась не тем боком и мешала им встретиться. "Подумать только, - восклицала иногда Звездочка, - нас РАЗЛУЧАЕТ закон всемирного ТЯГОТЕНИЯ!"
После долгой разлуки Ежик обычно говорил:
- Звездочка, я очень соскучился. Я так долго ждал тебя – почти вечность!
- Ты же знаешь, насколько сильными бывают иногда обстоятельства, - говорила Звезда.
- Да, я знаю, - вздыхал Ежик.
А больше они не говорили ничего. Они тихо мечтали вместе.
А когда приближалось утро, Звезда говорила:
- Мне пора.
- Я буду ждать тебя, - говорил Ежик, - я знаю, что это опять будет очень долго, но я все равно буду ждать тебя, возвращайся скорее!
- Я вернусь, ты же знаешь, - говорила Звезда.
- Да, я знаю, - улыбался Ежик.
Ведь это так важно – знать, что тот, кого ты ждешь, обязательно вернется, несмотря даже на всемирные законы.
Архитектор
Сергей Козлов «Ежик в тумане.» Отрывок...
ОСЕННЯЯ ПЕСНЯ ТРАВЫ
Холодно, тихо стало в лесу. Заяц прислушался - ни звука. Лишь осинка на том берегу дрожала последним листом.
Заяц спустился к реке. Река медленно уводила за поворот тяжелую, темную воду. Заяц встал столбиком и пошевелил ушами.
- Холодно? - спросила у него Травинка.
- Бр-р-р! - сказал Заяц.
- Мне тоже, - сказала Травинка.
- И мне! И мне!
- Кто говорит? - спросил Заяц.
- Это мы - трава.
Заяц лег.
- Ой, как тепло! Как тепло! Как тепло!
- Погрей нас! И нас! И нас! Заяц стал прыгать и ложиться. Прыгнет - и прильнет к земле.
- Эй, Заяц! - крикнул с холма Медвежонок. - Ты что это делаешь?
- Грею траву, - сказал Заяц.
- Не слышу!
- Грею траву! - крикнул Заяц. - Иди сюда, будем греть вместе! Медвежонок спустился с холма.
- Согрей нас! Согрей! Согрей! - кричали травинки.
- Видишь? - сказал Заяц. - Им холодно! - Снова прыгнул и лег.
- К нам! К нам!
- Сюда! Сюда! - кричали со всех сторон.
- Что ж ты стоишь? - сказал Заяц. - Ложись!
И Медвежонок лег.
- Как тепло! Ух, как тепло!
- И меня погрей, Медвежонок!
- И нас! И нас!
Заяц прыгал и ложился. А Медвежонок стал потихоньку перекатываться: со спины - на бок, с бока - на живот.
- Согрей! Согрей! Нам холодно! - кричала трава. Медвежонок катался. Заяц прыгал, и скоро согрелся весь луг.
- Хотите, мы споем вам осеннюю песню травы? - спросила первая травинка.
- Пойте, - сказал Заяц.
И трава стала петь. Медвежонок кататься, а Заяц - прыгать.
- Эй! Что вы там делаете? - крикнул с холма Ежик.
- Греем траву! - крикнул Заяц.
- Что?
- Греем траву! - крикнул Медвежонок.
- Вы простудитесь! - закричал Ежик. А травинки поднялись во весь рост и запели громкими голосами.
Пел весь луг над рекой.
И последний лист, что трепетал на том берегу, стал подтягивать.
И сосновые иголки, и еловые шишки, и даже паутина, забытая пауком, - все распрямились, заулыбались и затянули изо всех сил последнюю осеннюю песню травы.
Архитектор
"Думать"
Опасное это занятие — думать. Начнёшь один раз — и остановится уже не можешь, всё думаешь и думаешь, размышляешь что-то сдвигаешь силой мысли горы, крадешь телепатически пирожки и головой пухнешь, весь такой сосредоточенный. Вот обезьянам проще, им думать не надо, им надо вкусный банан и чувство собственного достоинства. Так что страшное это дело, в любом случае, У людей то оно конечно страшное, синдром, знаете ли, но когда ёжики подобным непотребством занимаются — это уж совсем через край. И ведь не спроста это, как есть неспроста, недоброе они думать будут, как есть недоброе, поэтому нельзя допускать, что бы однажды...
Однажды ёжики захотели думать. Глобально. На весь свет и окружающую их действительность. Это желание пришло к ним внезапно, совершенно неожиданно, в самый обычный, ничем не выделяющийся миг их ежиной жизни, во время привычного, ежевечернего просмотра фильма режиссёра Стэнли Кубрика «Космическая Одиссея 2001 года». Это странное желание набросилось на них, словно лев из засады, и впервые за долгие-долгие годы привело ёжиков в смятение. Странное чувство зашебуршилось под их иголками. А когда шебуршится странное чувство — ёжики не сидят на месте.
Невероятно Мудрый Учёный сидел в кресле, запахнувшись в красный парчовый халат, и почесывал левой голый волосатый живот, изредка делая глоточек крепкого кофе. Время от времени он нагибался вперёд, приставлял глаз к окуляру огромного телескопа и изучал в него бескрайнее звёздное небо.
— КХМ, — вежливо прокашлялся кто-то из окна.
— Да-да? — Невероятно Мудрый Учёный был довольно резв для своего возраста, и успел спрятать бутылку с коньяком настолько быстро и аккуратно, что по пути всего лишь разлил кофе, разбил телескоп, и упал на коллекцию нецке, которую собирал двадцать лет (к сожалению, эти хрупкие старинные статуэтки оказались настолько чувствительными к падению на них 83-х килограммового тела, что ни одна скульптурка не уцелела). Вытряхнув из бороды осколки, учёный поправил на голове тюбетейку, и, приняв достойный вид, повторно спросил:
— Да-да?
— Коньяк у вас хороший, — повёл носом Главный Ёжик, удобно устроившись на подоконнике. — Французский.
— Да что вы, что вы! — замахал руками Учёный. — Вам показалось! Это не коньяк, это фикция. Мираж я бы сказал. И не французского, а армянского.
— Мама, мама, — зашептал в траве ежёныш. — А вот ты говорила, что врать нехорошо. А дядя врёт. И не краснеет. Значит и мне можно?
— Дяде краснеть не надо, у него халат красный, — строго сказала ежиха.
— А-а-а...- разочаровано протянул ежёныш и, чихнув, свернулся в клубок.
Учёный попытался сделал большой глоток из бутылки — говорящие ежи его нервировали. Рука прошла насквозь — коньяк явно стремился свести своё состояние к миражу. Невероятно Мудрый Учёный вздохнул.
— И что вам надо? — обречённо спросил он.
— Думать, — уверено ответил Главный Ёжик.
— В смысле? — не понял Учёный.
— Глобально, — Ёж гордо выпрямился.
— Слушай, а зачем вам это? — обречённо спросил Невероятно Мудрый Учёный,
— Нада, — уклончиво ответил Главный Ёжик, и трава под окном уклончиво шепнула ему вслед многоголосьем:
— Нада... Нада... Нада...
— Так как — думать? — настойчиво переспросил Главный.
— Вы знаете, — Учёный потёр переносицу, явно принимая какое-то невероятно трудное, почти неподъёмное решение. — Даже не знаю, что и сказать то. Видите ли, я когда-то умел думать. Умел. Но это было давно, в молодости. А теперь — забыл. Честно. Вы извините... Но я вспомню! Я обязательно вспо...
Но на подоконнике уже никого не было. Лишь ветви деревьев да густая трава тихо шелестели под еле ощутимым дуновением ветра.
Где-то далеко-далеко, на самом краю света, в желтой, выгоревшей под солнцем степи, грациозно неслись ёжики. Их бег был бесшумен, а луна освещала дорогу. Ёжики пытались думать. Как умели. Без подсказки. Самостоятельно.
...и лишь Тридцать Второй справа упорно гнал из головы любые мысли. Он, как всегда, был против.
© Евгений Каменецкий, 2006
Архитектор
Ёжик в тумане
(роман в трёх частях)
Часть первая
Ёжик весь день шёл пешком по лесу, а к вечеру стал наползать туман.
— Ух! — сказал Филин.
«Псих!» — подумал Ёжик.
Часть вторая
Ёжик шёл дальше, не обращая внимания на вопли, издаваемые Филином.
— Ух! — сказал Ёжик.
«Псих!» — подумал Филин.
Часть третья
Была тёмная ночь, когда Ёжик продолжал свой путь сквозь туман, не глядя под ноги. Под ногами был Филин.
«Ух!» — подумал Филин.
— Псих! — сказал Ёжик.
© Fendy
Архитектор
Ёжик в тумане 2
(роман в трёх частях)
Часть первая
Ёжик к утру вышел из туманного леса. Он медленно брёл по тропинке, ведущей к дому. Уже начинали петь птицы. Некоторые из них кричали ему: «Ух!», другие вторили им: «Псих!», но Ёжик не слушал их — он спал, а ноги его медленно шли по тропинке. Под ногами уже не было Филина, но Ёжик не замечал и этого — он всё ещё спал. Вскоре он проснулся от удара по голове. Он открыл глаза и увидел входную дверь своего дома с вмятиной, по форме подозрительно напоминавшей его голову. Он открыл дверь и вошёл в гостинную. Часы мирно тикали и изредка вскрикивали: «Ку-ку!». Но Ёжик не слышал их — он снова спал. Во сне он отправился на кухню и открыл холодильник. Вдруг он вскрикнул от ужаса — в холодильнике сидел Филин.
— Ух! — сказал замёрзший Филин.
«Псих!» — подумал сонный Ёжик.
Часть вторая
Ёжик упал в обморок, но вскоре очнулся. Над ним парил Филин, обмахивая его крыльями. С дикими воплями Ёжик выбежал на улицу, гневно сотрясая свои иголки. Вскоре иголки стали выпадать, началось глобальное полысение. Вдруг Ёжик услышал за спиной шорох перьев и хлопанье крыльев. Он ускорил свой бег и стал приближаться к речке. От длительного бега его стала мучить жажда. Он наклонился к речке, чтобы попить, и увидел себя лысым.
— Ух! — закричал не своим голосом Ёжик.
«Псих!» — подумал Филин.
Часть третья
Ёжик упал в обморок. Когда сознание вернулось к нему, Филина не было видно. Ёжик поднялся на ноги и побрёл к дому. На спине у него была странная тяжесть — там был Филин. Но Ёжик не знал этого — он брёл по тропинке и искал свои иголки. Иголок не наблюдалось. Но Ёжик всё смотрел и смотрел. Он надеялся их увидеть. И наконец он их увидел и растрогался до слёз. Иголки тоже плакали от радости долгожданной встречи. Ёжик бережно поднимал их и складывал в лапу, любовно поглаживая. Иголки в ответ радостно позвякивали и, любя, покалывали родную лапу. Но Ёжик не замечал этого — он шёл и искал дальше. И чем дальше он шёл, тем больше иголок становилось у него в руке. Наконец их стало так много, что он был не в силах их нести. И Ёжик решил воткнуть их себе в спину. Самая же первая иголка попала в Филина.
— Псих! — заорал Филин.
«Ух!» — подумал Ёжик.
© Fendy
Архитектор
Ёжик в тумане 3
(роман в трёх частях)
Часть первая
Ранним туманным утром Ёжик встал с кровати. Раздался мелодичный звон распрямляющихся иголок.
«Как всё-таки хорошо, что они снова со мной!» — подумал Ёжик.
«Как всё-таки хорошо, что мы снова с ним!» — подумали иголки.
Ёжик почистил зубы и одел пиджак. На самом деле это был не пиджак, а решето с рукавами — иголки любили дышать свежим воздухом и не давали Ёжику уложить их гелем для укладки, чтобы они лежали ровно. После того, как Ёжик повязал галстук в крупный зелёный горошек, он был готов к выходу. Сегодня был его последний поход к врачу для осмотра поверхности спины, чтобы узнать, как прижились иголки. Ёжик взял такси и поехал в больницу. Приехав, он вошёл в здание и поднялся на лифте в дупло номер 15, где принимал врач иглопатолог. Ёжик без стука открыл дверь и замер на пороге. В кабинете был Филин.
— Ух! — приветственно крикнул Ёжику Филин.
«Псих!» — подумал задыхавшийся от ужаса Ёжик.
Часть вторая
Ёжик молча бросился бежать в отделение психиатрии. Филин не стал его догонять.
«Сам вернётся, — подумал он, — и вообще, это ужасная несправедливость. Почему если у него неправильно вросли иголки, он может чуть ли не каждый день мотаться к врачу? А если как раз эти самые иголки попали мне в спину, то я, значит, не могу?»
Вот с такими мятежными мыслями сидел Филин у врача, пока тот бинтовал ему спину.
В это время Ёжик, заикаясь, сбивчиво рассказывал врачу о том, что его всюду приследует Филин. Врач сочувственно поддакивал ему, кивая головой и смотря с жалостью. Ёжик старался справиться с дрожью в коленках, но он всё ещё не отошёл от шока, пережитого накануне.
На другом конце больницы иглопатолог закончил бинтовать Филину спину, а психиатр, на другом,- поставил диагноз.
«Ух!» — с облегчением подумал Филин.
— Псих! — прочёл диагноз врача Ёжик.
Часть третья
Ёжик медленно и печально шёл по зданию больницы и искал выход. Выход тоже искал Ёжика, но они не могли найти друг друга.
Ёжик не находил себе места. В голове носились смутные мысли: «Неужели я действительно псих? Я не могу в это поверить. Не может быть, чтобы я всё это придумал. Не согласен я с врачом. Сам он псих!»
От этих мыслей Ёжика оторвал странный звук. Он слышал этот звуки раньше, ночью в лесу, у себя в холодильнике, когда бежал к реке. И вот теперь! Он увидел, как над ним летит Филин, шумно взмахивая крыльями.
— Ух! — радостно закричал Ёжик.
«Псих!» — сочувственно подумал Филин.
© Fendy
Архитектор
ВЫШЕЛ ЕЖИК ИЗ ТУМАНА
Выпил водки пол стакана
Вынул ножик, колбасу
Хорошо в родном лесу
Тихо песню затянул
О несбывшемся всплакнул
Посмотрел в пустой стакан
И опять ушел в туман…
Еж
Сыпасибо...
Архитектор
Идет ежик в тумане. Лошадь ищет.
- Лошадка! Лошадка!
"А вдруг лошадь уснет и захлебнется в тумане?" - подумал ежик.
Вдруг почти рядом с ним кто-то процокал, остановился, хрумкая что-то и
отправился далее. Слышался только удаляющийся цокот копыт...
"Стелс...", - подумал ежик и пошёл к медвежонку.
Архитектор
Пиво
Однажды ёжики решили попить пива. Странные желания возникают у ежей, но ёж — существо дикое, науке непонятное. Вот и творит всякую непотребность, прикрываясь честным именем невинной лесной зверушки. Причём регулярно.
Грибников, случайно забредших на ежиную поляну, окружили быстро и умело. Те и опомниться не успели.
— Грибники? — грозно спросил Главный Ёж.
— Грибники, грибники, — энергично закивали заблудившиеся, поглубже пряча в лукошко накопанные в лесу гранаты.
— Пиво есть? — сурово спросил Ёж.
— Не, уже нету, — занервничали грибники.
— А деньги?
— А Вам зачем? — осторожно спросил один из грибников.
— Нада. На озеленение окрестностей, — нахально сказал Главный Ёж. — Осень, листья желтеют, падают. Непорядок это. Надо что б зелёные были. И на деревьях. Значит, с вас ещё и на клей.
— А-а-а...? — ошалело спросил грибник.
— А за то, что по нашим листикам ходили — это по отдельной статье. Спасибо что напомнили.
Грибники переглянулись. Это был явный и неприкрытый шантаж. Ёжиков было много, а грибников мало. Даже с гранатами. И ежи об этом знали.
Заблудившиеся вздохнули. Отдавать пиво было жалко. Особенно ёжикам. Но и с деньгами расставаться не хотелось... Тяжёлая дилемма. Грибники вздохнули и принялись развязывать рюкзаки.
Пьяные ёжики буянили до утра...
© Евгений Каменецкий, 2005
Архитектор
ПРО ЕЖЕЙ
Евгений ШЕСТАКОВ
"Еж птица редкая, пока не пнешь, не полетит". Народная мудрость.
Неправду говорят про ежей, но они не обижаются, только бурчат себе под нос что-то невразумительное, да переглядываются.
А кто на самом деле видел ежей летящих, тому счастье да удача на год вперед, а если еж, что в хвосте летит, тебе перышко сверху кинет, да поймать ты его сумеешь, то клад найдешь. Только вот давно ежи перья не кидали, народ они тороватый да запасливый, а времена нынче суровые. Глянет еж на тебя, да плечами на лету пожмет виновато - не время, мол, сейчас.
Готовятся ежи к полету долго - обсуждают, шуму да гомону - хоть святых выноси, а пить ни-ни, ни капельки, за неделю до этого пьянство прекращают. По шуму да по гомону, да по трезвости ежиной и узнают люди бывалые, что ежи в полет собрались. А как порешат, что лететь надобно - ходят суровые, решительные, на всех цыкают. И не приведи тебе бог рюмку ежу в это время предложить, или спеть позвать - зыркнет сурово, цыкнет многозначительно, карманы вывернет, ириской обязательно угостит, и только его и видел. И если потом встретишь ты его - не признает, а то и плюнет вслед.
Лесные ежи - те с деревьев стартуют, они к разбегу непривычные. Полевые - наоборот, носятся, мышей разгоняют, суркам пинки дружеские раздают - площадку освобождают для полосы взлетной, площадку ту полушубками отметят, а накануне полета всю ночь на ней костры жгут да песни поют. А водяные ежи - так вообще за месяц до полета на сушу выходят, и только потом рыбам интервью дают, уже с берега.
В день полета собираются ежи стайками, а если праздник какой в тот день - косяками, и порядок этот строго блюдут. Виноватым медаль дают, бутылку водки, расцелуют и выгонят. А собрались - так два часа речи друг другу говорят, а кто речь не говорит, тот поддакивает да иголками шумит.
Аплодировать среди ежей не принято - на смех поднимут и расскажут всем. Поговорят, потом целоваться начинают, пока каждый с каждым в стайке или в косяке не перецелуются, не летят - примета такая.
А тут и для полета время. Лесные ежи на соседних ветках устроятся, и разом взлетают, полевые - по очереди, но всё по трое.
А водяные - те завсегда с утеса, да с толкача. Но пока все ежи не взлетят, остальные с места не трогаются, висят в воздухе вертолетом, и подбадривают.
А уж поднялись все - так и сбиваются: лесные - клином, полевые - свиньей, а водяные - солдатиком. Летят не долго, но смачно. А те, кто на земле остался, в летящих шапки кидают, чтобы летелось справнее. Есть и такие, кто собирался, но не полетел - их и пинают. Отсюда незнающие и думают, что ежи с пинка летают.
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии
